Из Торонто с Рождеством

"Женщина! Женщина! Ну дайте же пройти!"

"Ну не неси ж ты их так! Ща ваааще мне глаза выколишь!"

Нет, друзья мои, мы находимся не на рынке и не в метро, а в Свято-Троицкой Русской Православной Зарубежной Церкви, расположенной на улице Генри города Торонто, в утро седьмого января. Это значит, что данное организованное столпотворение конечно же происходит в честь православного Рождества. Католичестко-протестантское Рождество мы-то уже с успехом и политкорректно отпраздновали вместе с Ханукой, Рамаданом, языческим Зимним Солнцестоянием и Коммерческим Сумасшествием в торговых центрах под знаменем общепринятых "Счасливых Праздников!".

Очередь выливается на улицу, дышать нечем, а до гардероба не доползти; вот и стой, потей и молись как миленький. Батюшки не видно - за морем голов не видно ничего, и слышно только урывками из-за нескончаемого движения и гомона. Так что молодого человека, так сердобольно заботящегося о своем зрении, очень можно понять: а вам понравилось бы если бы ваша собственная жена чуть не выколола бы вам оба глаза с помощью дюжины пахучих восковых свечей? То-то же! Находчивая дамочка видимо решила упомянуть сразу всех - самого Христа, святых, родственников присудствующих и усопших - большой все-таки праздник. И она не одна. Все вперед и вперед. С воинственными факелами. К причастию еще не приступили, а новорожденного человекабога уже делят.

"Попробуй продвинуться вперед! Не забудь узнать про причастие детей!"

Сразу же чувствуются маленькие ручонки, с усилиями протискивающиеся в направлении иконостаса, отчаянно отталкивающиеся от выдающихся животов рядом стоящих разодетых толстых дядек и тетек, и маленькие ножки, наступающие на мои пропитанные солью сапоги по колено. Боли меньше, чем от каблуков тех же толстых дядек и тетек. Детей пытаюсь не раздавить. Поля чьей-то очень широкой, очень экстравагантной шляпы, с выбивающимися явно ненатуральными кудрями явно ненатуралной блондинки чуть ли не заезжают мне в глаз. Будущего окулиста понимаю все лучше. И еще. И еще.

"Во имя Отца и Сына и Святаго Духа..."

Какие там крестные знамения! Врастаю к стену у входа. По всем иконографическим признакам на этой стене должен быть изображен Страшный Суд. Ведь взгляд грешника, покидающего церковь, как раз направлен в сторону западной стены, и напоминание о нашем конечном предназначении оставляет четкий отпечаток в его мыслях. Хитро рассчитали мудрые церковные отцы. Несмотря на пятидесятилетний с лишним возраст Свято-Троицкого храма, здешняя западная стена пока нерасписана, но я все равно чувствую себя как в пекле.

Старушки-кликушки в беретках поверх растрепавшихся седых прядей, в толстых рейтузах, в старомодных ботах, которые уже никто не носит, в бесформенных юбках и жилетках темно-синих тонов поверх белых блузок ловко маневрируют между потными прихожанами. Во время обычных служб они моляться на коленях, пытаются слюняво облобызать все иконы представленные в храме и главное - строго отчитывают тех, кто по их понятиям ведет себя как-то не так. А сегодня такой ответственный день - нужно не только быть особенно бдительными, но и зажечь столько же свечек, сколько и неосторожная дамочка со жмурящимся мужем.

Сорок лет назад эти старушки наверно точно также порхали на партсобраниях. В тех-же жилетках, с тем же фанатизмом. А их родители могли бы даже быть причастны к тем, кто виновен (или просто ответственен?) в репрессиях моего прадеда протопресвитера Иоанна и его семьи в тридцать восьмом. А теперь прадед причислен к лику новомученников российских - во всяком случае он того более чем заслуживает.

Но зачем же все так отрицательно? Может быть я злорадствую от атмосферно напоминающего о себе Апокалипсиса за моей спиной, или от того, что
провожу наш православный семейный праздник вдали от родственников? Ведь родители старушек в жилетках так же могли эмигрировать во время войны, и тогдашние девочки были рождены уже здесь, говорят с легким акцентом, но чтут культуру лучше нас с вами. Такие тоже встречаются и нередко. Может, несмотря на потную, тесную неловкость и случайную грубость церковного сборища все присудствующие также пришли поклониться нашему святому событию, а значит нашей культуре? И в эту минуту мы все мимолетно, но все же едины, и может это единство перед Богом и есть Рождество?